Завершающая книга цикла "Земноморье", написанная более 30 лет позднее "Волшебника Земноморья". По моим ощущениям, Ле Гуин пыталась сделать ее такой же — но она все равно вышла другой, потому что и автор изменился, и мир изменился.
Я и, наверное, все любили основной цикл, "Волшебник Земноморья", за его умную, проработанную притчевость. Несмотря на то, что это полноценные фантастические романы в вполне полноценным фантастическим сюжетом, все равно в основе каждого из них лежит не рассказ о захватывающих приключениях героев, а совершенно другой базис юнгианского толка. Первый роман — про борьбу со своим Ид, понятно, с темной стороной себя, про самопознание. Второй — про себя и другого, установление связи и взаимопомощь не в практическом смысле, а в смысле, что эта связь помогает самим героям лучше понять или изменить себя. Третий — про отказ от себя и передачу не только опыта, но и власти, в конкретном случае — в руки молодого короля. В общем, три блистательные первые романа цикла потому и блистательны, что помимо прекрасного фантатического мира каждый из них основан на совершенно четкой психологической концепции. Принято называть это все "философским", но на мой взгляд, это никакая не философия, а самая что ни на есть психология в классическом смысле слова, то есть не "кухонная", а "научная", причем по разделу старой классики, и тот же Юнг тут будет первым референсом.
Со второй трилогией, "Сказания Земноморья", все хуже именно потому, что этого психологического базиса в ее произведениях нет. Оголтелый феминизм, переходящий в мужененавистничество в "Техану" — так себе психологическая база по сравнению с глубокими и не завязанными на социальную конъюнктуру идеями первой части цикла. Сборник рассказов и повестей по-своему милый, но в них тоже нет ничего, кроме картинок полюбившихся нам мест, это не то чтобы фанфик, но в отрыве от историй про Геда вряд ли они могли бы быть особо интересны.
И, наконец, завершающий роман, "На иных ветрах" — тоже, увы, вроде и с сюжетом, но никакого четкого психологического базиса я в нем не вижу. Напротив, сюжет для Ле Гуин нехарактерно "прыгающий", неясно, какие действующие лица в следующую минуту выйдут на сцену и куда все повернется. Конечно, она все красиво свела в конце, так, что никаких провисших линий, несыгравших персонажей и невыстрелевших ружий не осталось. Ле Гуин мастер, в конце концов, этого никто не отрицает. Но все равно у меня осталось ощущение какой-то необязательности отдельных действий и событий. К примеру, принцесса из Каргада — ее могло бы не быть, и это ничего бы не изменило. Альдер мог бы не прощаться со своим даром "чинильщика". Тенар могла бы вообще не приезжать. Более того, кто не читал "Dragonfly" из предыдущего сборника, тому будет непонятно, что происходит в конце книги. С одной стороны, эта неожиданность в сюжете создает некий новый интерес, который обычно вещам Ле Гуин подобного толка не присущ; я очень люблю Ле Гуин, но моя любовь никогда не была основана на любопытстве, "а что же произойдет дальше". Сам строй ее классический романов таков, что он не держит читателя в напряжении в плане именно сюжета, потому что от и до ясно: произойдет то, что должно произойти, сиди и терпеливо смотри, как разворачивается идеально спланированная и продуманная картина, и знай, что происходящие на бумаге *внешние* события — суть отголоски тех психологических идей, что хочет тебе донести автор. Поэтому, кстати, это идеальный young adult: Ле Гуин моралистичная по своей сути, не тратя на чистую мораль ни одной строчки.
Так вот, более активный и неожиданный сюжет подогревает в читателе любопытство, но в итоге это любопытство не находит своего оправдания в какой-то неожиданной концовке: конец-то вполне традиционен в духе Ле Гуин: освобождение мертвых и отказ от жизни вечной как лейтмотив "человеческого удела". Всяк сверчок знай свой шесток. Но она кажется такой слабенькой и нелогичной потому, что на протяжении всего текста этой концепции как-то не находится никакого подтверждения в событиях и действиях персонажей: все заняты своими сиюминутными проблемами, Альдер не может спать, Лебаннен не хочет жениться, у Геда козы забираются в чужой огород. Масштаб и четкость сюжета не позволяют внятно оформиться базовой идее в сознании читателя. И это очень печально, потому что чем больше я думаю про пафос финальных аккордов, про концепцию разделения единого племени на свободных драконов и связанных землей и имуществом людей — тем больше она мне нравится. Не она, даже, а концепт сознательного принятия своего удела и своего выбора, ницшеанская по сути идея "как становятся самими собой". По Ле Гуин: путем отказа от всех других путей и возможностей, самоограничения, по сути. Эта идея воплощается в судьбах задействованных персонажей, но недостаточно и даже слегка комично. Первый пример: Лебаннен, который не хотел жениться на навязанной каргадской принцессе, а в итоге таки женился, потому что это оказался со всех сторон лучший выбор (и политически удобно, и народ-то ее полюбил, и Тенар очень настаивала), и он просто смирился. Для такой высокой идеи — реализация какая-то фарсовая.
Это сборник сайдстори к миру Земноморья; входящих в него повестей нет единого сюжета, все они происходят в разное время и с разными героями. Историю Геда, главного героя цикла, затрагивает лишь одна из них, и то по касательной — «The Bones of the Earth», в которой говорится о его учителе Огионе, когда тот еще сам был учеником и носил имя Silence.
Эмоционально истории тоже разные, их объединяет лишь одна тема: они все про магию. И при этом «правильная» магия согласно заветам Эррета-Акбе совсем необязательно является правильным выбором в той ситуации, в которой оказываются герои. Такое впечатление, что, составляя этот сборник, Урсула пыталась, вольно или невольно, представить максимально разные стороны и обстоятельства в жизни мага. В каждой из ситуаций сделанный ими выбор был по сути необходимым и единственно правильным, и каждый выбор отличался от другого.
История про молодого Огиона, на мой взгляд, в наибольшей степени соответствует тому, что ожидаешь от сайд-стори по миру Земноморья: камерная история с известным персонажем, представленным совсем в другом возрасте и другом окружении. А вот все остальные — скорее бросают вызов устоям. «Dragonfly» — своей неожиданной и вместе с тем какой-то предчувствованной, очень правильной концовкой. Это такая мораль Ле Гуин, к которой легко приспособиться, если много ее читаешь: категорически уверенные в своей правоте и настаивающие на ней с агрессивностью герои оказываются неправы, даже когда защищают, казалось бы, очевидные и вполне разумные истины. А правы оказываются сомневающиеся, те, кто почувствовал на кончиках пальцев перемену атмосферы.
Или вот еще: нет никакого правильного выбора, кроме того, к чему тебя влечет сердце — даже если всем остальным этот выбор кажется не просто странным, а вопиющим растрачиванием талантов. Об этом — «Darkrose and Diamond», история вполне в духе Уайлда, мне показавшаяся слегка поверхностной.
«On the High March» — интересный взгляд на известые события, как отголосок далекого грома там, куда точно не придет гроза.
«The Finder» — первая и самая эпичная по сути история из сборника. История о том, откуда пошла школа магов на острове Рок, и о первом Привратнике. Неожиданно жестокая для Ле Гуин, хотя у нее попадаются такие вещи.
Мне лично ближе всего все-таки история про Огиона. Во-первый, я очень люблю этого персонажа, и во-вторых, она какая-то самая уютная и правильная в эмоциональном смысле, в ней есть драма, но нет конфликта.
Я очень-очень люблю Ле Гуин, но все-таки вещи у нее сильно различаются. И претензии к этому роману связаны даже не с тем, что он представляет собой гимн оголтелому феминизму, в котором большинство мужчин, за исключением пары старых и больных, воплощают собой квинтессенцию необоснованного зла. А в том, что в нем нет цельности, нет какого-то внятного сюжета и цели, к которой должен прийти читатель вместе с текстом. Признание маленькой калеки Техану "дочерью драконов" подозрительно напоминает сброшенный на читателя из кустов рояль, и что с этим делать, совершенно непонятно.
Ле Гуин играет на несвойственном для нее поле, и проигрывает. Обычно в ее вещах внешнего зла и смакования ужаса и насилия практически нет, во всяком случае, до такой степени необоснованной. А тут история начинается с того, что какие-то бродяги чуть не заживо сожгли ребенка — и им за это ничего не было! Вопрос даже не в том, где власть предержащие на Гонте, а в том, почему те же фермеры не подняли их на вилы. Это какая-то тотальная пассивность, слабоумная жертвенность всех "положительных" героев вплоть до самых последних моментов. Никто не борется, все размякли и говорят, ну, наверное ребенок сам виноват. Я понимаю, что было задачей нарисовать то, как Тенар героически действует в среде бездушных идиотов, но в это совершенно не верится.
Как и во многое другое. Простите, но всю дорогу мы видим историю глазами Тенар, как она берет пострадавшего ребенка себе, опекает ее и тд. При этом как-то за кадром упоминается то, что у Тенар есть взрослые сын и дочь — казалось бы, любая мать должна о них вспоминать, переживать, скучать и тд, пусть они и живут не вместе. Но нет, ни малейших эмоций и воспоминаний. Это не настоящие дети, а какие-то картонные куклы, призванные исключительно подтвердит, что у Тенар как у женщины в жизни "все было". И когда ее взрослый сын возвращается из плавания и ведет себя не слишком воспитанно — она моментально от него "отказывается", заявляет всем, что его уже не исправить, и преспокойно бросает его, даже с некоторым злорадством — ага, ему, подлецу, придется самому мыть за собой посуду. Это так странно и смешно, что невозможно поверить.
И весь роман, по сути, состоит из таких мелких недоразумений. Какие конкретно цели преследовал маг Аспен и чем ему не угодили Тенар и Гед — загадка. Он со своими подельниками просто воплощает "зловредное мужское начало": раз за разом подчеркивается, что он Тенар не воспринимает, потому что она женщина, и унижает, и пытается убить по этой же причине. Нет, я не спорю, такие придурки существуют, но не все же вокруг такие! Другая мотивация, связанная с событиями предыдущего тома, какая-то очень сомнительная — тем более, что Тенар к этому вообще не имеет отношения. Ровно как и погоня за ребенком-калекой — примерно с полгода никто из "злодеев" брошенную девочку не искал, а потом она им всем так понадобилась, что они решили рискнуть ради этого жизнью.
Мне было интересно читать, Ле Гуин все еще хорошо и умно пишет, но история вышла какая-то скомканная и неловкая, и "уши" мужененавистничества из нее слишком торчат. Я в курсе, что это в творчестве Ле Гуин так или иначе довольно актуальная тема, с разной степенью завуалированности в разных вещах, но вопрос не в том, что, а в том, как это подается. В "Техану" я просто не вижу никакой сверх-идеи, которая перекрывала бы эту гендерную мелочность.
Последний роман из трилогии про Геда, пожалуй, самый прекрасный. Технически он почти идеально завершает круг, выводя самого героя и ситуацию вокруг него на новый виток спирали. В первом романе Гед выпустил свою тень и вынужден был гнаться за ней почти до конца мира, а старый archmage умер, закрывая открытую им щель между мирами. Второй роман — очень-очень камерный, ограниченный не только определенным островом, но более того — конкретным подземельем. Все происходит в одном месте, и скитания по лабиринту представляются некоей противоположностью свободному движению по морю. И, наконец, в "The farthest shore" Гед опять отправляется в путешествие куда глаза глядят, только в этот раз исправляя зло, причиненное другим, но также заплатив за это высокую цену.
Не надо прилагать особых усилий, чтобы сообразить, что все путешествия Геда в каждой из этих книг — такая расширенная юнгианская метафора самопознания. Он борется не столько со внешним злом, сколько со внутренним — и Ле Гуин прекрасно рисует это в романе. Колдуны, наиболее восприимчивые представители народа, первыми пострадали от того, что в мире "стало что-то не так", начали забывать свое искусство и самих себя. Постепенно от этого начали страдать и простые люди, пока не осознавая, что же именно происходит, но остро чувствуя это "не так". Никакого внешнего зла не произошло, никакие банды орков и гоблинов не нападали на мирные острова — но сомневаться в существании зла, которое заходит изнутри, не приходится.
"Дальний берег" — еще и история про передачу опыта, преемственность поколений. Юный спутник Геда обещает стать великим королем (хотя об этом пока мало кто знает, а меньше всего — он сам), но до этого еще очень далеко. Но именно то, что делает Гед сейчас, вынесенный им из этого плавания опыт и сделает его таким, я думаю, и Гед делает это совершенно сознательно. Он не разглядел в мальчике никакого короля — скорее, материал, из которого можно сделать короля, и одним действием решил убить двух зайцев.
Меня очень задевает лично в этой книге изображение мира мертвых — этот тихий мир сумерек, где не происходит ничего ужасного, но никто ничего не делает и никто никого не узнает. Тюрьма без границ и без наказаний, тюрьма внутренняя. Почему-то мне кажется, что именно этот вариант загробного существования самый правдивый — во всяком случае, умирающий мозг скорее нарисует тебе именно такую картину, чем чертей или ангельское пение. В этом есть какая-то жутковатая, но успокаивающая правдивость.
От этого романа, прочитанного в детстве, также остались очень смутные воспоминания. Его стоило перечитать: если "Волшебник Земноморья" интересен, прежде всего, своей идеей, то "Гробницы Атуана" — своей атмосферой. Атмосфера — определяющее, что есть в этом романе. Маленькая девочка, в пятилетнем возрасте отобранная у родителей, чтобы стать жрицей некоего почти забытого культа. Мрачные темные подземные гробницы, полностью изолированный мирок, состоящий из трех верховных жриц, нескольких девочек-учениц и нескольких евнухов-прислужников. Никаких паломников, никаких именитых гостей. Только мрак, тишина и однообразные ритуалы.
Тенар, выбранная переродившейся верховной жрицей, быстро проникается осознанием своей власти и определенной гордыней. Учитывая, что ничего другого она не знает и не помнит — это понятно. Когда все вокруг подчиняются тебе и признают твое главенство потому, что ты являешься жрицей неких таинственных темных сил, в это начинаешь и сама верить. Даже если все твои способности сводятся к тому, что ты запомнила все повороты и залы в неосвещаемых подземельях и можешь свободно передвигаться по своему царству на ощупь.
Удивительным образом, несмотря на однообразие и замкнутость мира, в котором развивается сюжет романа, он совершенно не скучный. Героиня молода и полна жаждой и власти, и исследований, пусть и признает как данность свое место в этом ограниченном мире. И открыта новому, хотя поначалу кажется совершенно иначе. Но знакомство с неожиданно оказавшимся у нее в ловушке в подземелье Гедом-перепелятником все меняет.
По сути, это чистый стокгольмский синдром: оказавшийся без помощи и почти без магической силы Гед умудряется за короткое время изменить девочку-жрицу настолько, что она отказывается от всего, что составляло ее суть раньше. Они выходят из гробниц оба, он — в прямом смысле, а она — еще и в переносном. Это освобождение от тьмы, неожиданно открытый для себя огромный мир — вот, наверное, главная идея романа. Тьма гробниц Атуана очень привлекательна, как и сомнительная власть, даваемая этой тьмой, это правда. Отказаться от нее в пользу неизвестного тем сложнее
облако тэгов
